ДВУЛИК ЛИ ДВУЛИКИЙ ЯНУС?

"А вы за двуязычие?" спросили меня. Как интересно, я никогда об этом и не задумывалась, за я или против. "Что по вашему двуязычие?" Ну, это просто. Это и есть то, что про меня можно сказать. Так уж получилось. Родилась, училась и все ждала, когда же наконец вырасту и смогу уехать жить туда, куда меня с детства тянуло – в Эстонию. В Москве я была чужая. В детском саду презирали меня за нелепую фамилию, в школе упрекали, что "лицо нерусское", в институте утверждали: "Это даже невооруженным глазом видно, что ты думаешь на другом языке". Таких, как я, в Москве было немало, но что удивительно, московские эстонцы не рвались встречаться, общаться на родном языке. Или опасались чего-то, ждали, пока "разрешат"? Очень редко кто говорил со своими детьми по-эстонски. А вот как только возникла независимая Эстония, стали и в Москве собираться, организовываться, возникла эстонская школа… Раньше, значит, не так уж и надо было? "Двуязыко-двуликие" – так я их называла.

В 1988-ом году, когда я переселилась в Эстонию, уже действовал закон о запрете на въезд и прописку. Этот закон не отличал "мигрантов" от "репатриантов", но при желании можно было этот закон "обойти", чем пользовались и те, и другие. Не знаю, заметили ли русские, что для эстонцев национальный вопрос выглядел еще сложнее, так как именно в те годы единомыслия (все говорили и думали о независимости) как никогда остро возникло расслоение нации: каждый хотел быть хоть и не "ортодоксальнее папы римского", зато во что бы то ни стало в большей мере эстонец, чем все остальные эстонцы. На пьедестал вознесли эмигрантов-эстонцев и прочих западных иностранцев. Эстонцы в Эстонии ценили друг друга вроде как по верности национальным идеям, но в то же время уж слишком исходя из политики: кто был сослан и репрессирован, был вроде как первого сорта, кто тихо сидел и не трепыхался – второго, кто сотрудничал с коммунистами – третьего. Четвертого сорта были российские эстонцы, как перебравшиеся на родину предков, так и не перебравшиеся. Когда возникла небольшая прослойка из эстонцев, перебравшихся в Эстонию с Запада, "восточным" эстонцам пришлось довольствоваться пятым сортом. Они же больнее всего попали и под колеса бюрократической машины, борясь за право на эстонское гражданство: ожидать и сдавать экзамены им пришлось наряду с русскими – в том числе и репатриантке, которая выучилась в Эстонии и сама была учительницей эстонского языка. А вот члены одной знакомой семьи – муж из Причудья, жена из Сибири и дети жены – получили эстонское гражданство беспрепятственно благодаря бабушке, жившей в Эстонии до 1940 года. Не знаю, как бабушка, а в семье внука эстонским не владели, и никто этого до сих пор не потребовал. Куда же пропали национальные идеи, как только пришла независимость? Осталась одна политика, где продолжается тот же самый раскол и разделение на «сорта», а в бизнесе ни идеи, ни национальность и ни язык вообще никакой ценности не имеют, хотя их и продают вместе с землей и недвижимостью, например, в Европу.

Пятнадцать лет назад очень много писали о вреде двуязычия: оно, де, тормозит развитие и нарушает психику. У кого тормозит, а у кого ускоряет, считала я, люди же все такие разные. Я даже не верила в возможность двуязычия в Эстонии, так уж сопротивлялись этому обе стороны. Находясь в стопроцентном эстоноязычном окружении, я не говорила по-русски лет семь-восемь – пока не вышло на общественную арену поколение, закончившее школу без "принудительного" русского языка. До сих пор фирмы справлялись с переводами сами, теперь все чаще и чаще стали требоваться двуязыкие "янусы". На самом деле их требуется еще больше – возьмите любую рекламу, любое руководство по использованию чего-либо и подсчитайте ошибки в русскоязычном тексте. Тут не остается ничего другого, как пожать плечами: или уж откажитесь совсем от русского перевода, как собирались когда-то, или пишите правильно, в конце концов мы живем в университетском городе, где грамотных людей хватает.

В Тарту все происходит спокойнее и культурнее – говорят, что виной тому так называемый "дух Тарту". В течение десяти независимых лет я наблюдала, как двуязыкие семьи в Тарту устраивали своих детей в эстонские детские сады и школы, в то же время в опубликованных в газетах списках учеников русских школ было немало эстонских имен. По-видимому, каждая семья решала этот вопрос для себя сама, и вряд ли вопрос двуязычия стоял когда-либо остро внутри семей. Со временем у меня появились знакомые из чисто русских семей, превосходно владеющих эстонским. Дети из этих семей учились как в русских, так и в эстонских школах, и были способны как нормально, так и просто замечательно изъясняться на государственном языке. Более того, в Тарту было незаметно и без проблем достигнуто для эстонских детей двух, а для детей из двуязычных семей практичести трехязычие. Очень многие знакомые дети владели в той или иной степени английским языком, его специально не изучая: телевизор играл в этом большую роль, а для эстонских детей так же и англоязычный Интернет (русскоязычные программы были доступны для владельцев компьютеров гораздо раньше, чем эстоноязычные). Никаких конфликтов на языковой или национальной основе я в Тарту ни разу не видела.

Ни в Тарту, ни тем более в более мелких населенных пунктах вопрос о двуязычии никогда не стоял так остро, как в Таллинне. Разросшийся явно не в меру и перенаселенный, Таллинн стал напоминать мне Москву. При таких масштабах немудрено, что из-под контроля выходят и люди, и проблемы. Да уж, обойтись без эстонского в Таллинне можно, но не это меня раздражало в первые годы независимости. Продавщицы-эстонки отвечали по-русски всем – по инерции, что ли? "Кто вас теперь-то заставляет?" издевалась я над ними не раз, и они смотрели на меня как на с луны свалившуюся. Наверное, приехать из Тарту или свалиться с луны – это почти одно и то же. "Зачем вы срываете интеграцию? Изучающим эстонский язык и попрактиковаться-то негде. " При поездках в Таллинн у меня была в кармане распечатка одного из параграфов "Закона о языке", где за отказ обслуживать клиента на предложенном клиентом языке предусматривался немаленький штраф. В серьез эту распечатку, конечно, нигде не приняли, да это и не было моей целью. Может быть, над моими словами задумались? Или это был особый "сорт" "двуязыких-двуликих", в моем понимании безыдейных, себя продавших?

В последнее время я таких продавщиц уже не встречала, по видимому количество владеющих государственным языком повлияло на качество обслуживания и мышления. В учреждениях, насколько я могла наблюдать, всегда находились доброжелательные люди, помогавшие не владеющим языком заполнять анкеты. Кто способен к обучению языкам – это счастливый человек, так как каждый новый язык обогащает мировоззрение и приносит много приятных часов, дней и лет. Не стоит бояться, что с человеком, владеющим двумя или более языками случится что-либо такое, как когда-то писали – раздвоение личности, трудности с самоопределением, неясность мышления. Двуязыкие люди все равно были и есть, и даже если они сами не умеют определить себя ни к числу одних, ни других, то всегда есть возможность остаться третьим, не предав себя и не вредя другим. Государственную независимость сумеют сохранить только внутренне независимые, непоколебимые жаждой выгоды или политическими веяниями люди. Иначе говоря, следует дорожить своими корнями, тогда станет ясно, отчего человек, говорящий на другом языке, дорожит своими. Такие люди найдут общий язык, как в прямом, так и в переносном смысле.

Есть люди, которые неспособны к овладеванию языком, в силу индивидуальных способностей или по вине недостаточного уровня образованности. В основном это люди в солидном возрасте, и тут не поможет ни один закон, ни штраф и ни государственная программа. С молодыми дела идут лучше, поскольку молодые охвачены системой образования. Опять же – уровень образования повышает способности человека к овладеванию языками. А что происходит с нашей системой образования? Не цепляемся ли мы за проценты, суммы и прочие чисто внешние характеристики? Может, надо не ускорять и не увеличивать, а углублять? Усилия государства следовало бы направить на обучение эстонскому языку и культуре самих эстонцев – кто способен без отвращения читать эстоноязычные SMS-тексты на телеэкране и в Интернете, тот поймет, что от грамотности и культуры, которой эстонцы гордились лет пятнадцать назад, не осталось и следа. Так что кто трех-, а кто нуль-языкий, про систему духовных ценностей и говорить нечего. Что лучше?